— Ой! Простите, я… конечно, помню. Вы куратор медицинского института. Просто не ожидала вас здесь встретить, — радость узнавания оказалась абсолютно искренней, хоть и не без горечи. — Для меня все, кого я знала там… остались там.
— Ничего. Я понимаю, вам сейчас тяжело. Но вы прекрасно держитесь. Вы позволите предложить вам руку?
— Спасибо, — беру его под локоть, и мы не спеша идем следом за всеми. — Вы знаете, а тогда… меня все однокурсники отругали, за то, что я с вами заговорила. Вы такой строгий куратор?
— Иногда полезно создавать о себе легенды, — он улыбается, и я понимаю, что у него приятная улыбка. Живая, располагающая. — Иначе просто не дадут спокойно работать. Но если кому–то действительно надо… Вот вы же подошли. Поговорили. И кроме зависти однокурсников ничего страшного не случилось.
— Ну, я вообще… неправильная девочка.
— И все еще считаете, что вам не везет с вампирами?
Улыбаюсь.
— А вы?
— Посмотрим, — пожимает он плечами и переводит разговор на другое. — Вам понравился Город?
— Вниз я спускалась только однажды, а сверху — невероятно красиво. Вы в основном живете здесь или в Стране Людей?
Так и бродили. Анхен время от времени бросал на нас задумчивые взгляды, но в разговор не вмешивался, развлекая остальных гостей. А минут через десять вывел нас к взлетной площадке, и с гостями распрощался.
— Не так уж все и страшно? — поинтересовался, когда разноцветные машины разлетелись.
— Ну, как можно заранее угадать, что у тебя на уме, — пожимаю плечами.
— Как правило, более безобидные вещи, нежели то, о чем ты подумала, — хмыкает Анхен. — Не знал, что ты знакома с Риньером.
— Не знала, что он Риньер.
— Я ж их тебе представил.
— Четыре полных вампирских имени! Да с фамилиями! По–твоему, это мыслимо с ходу запомнить?
— Немыслимо, значит? А язык наш ничего, я гляжу, запоминается.
— Это который несуществующий?
— Это который тот самый.
— Тебе не понравилось?
— Да как тебе сказать… — загадочно тянет он. И признается, — ты меня убила. Если после твоего поцелуя я еще как–то держался, то тут уж просто в осадок выпал. Хорошо еще, что не я один.
— О, простите, авэнэ, вы не предупредили, что надо падать на колени, и целовать не вас, а следы ваших ног.
— Да целовать–то можно и меня, просто от тебя не ожидал. А вот с языком серьезнее, Лар. По нашим законам, люди его учить не должны. Даже если живут здесь.
Словно ушат холодной воды вылили. Поигралась в хозяйку замка.
— Лоу мне не говорил… Так я тебя подвела?
— Да нет, наоборот, помогла. Даже больше, чем я рассчитывал. Мне была важна их реакция. А чем глубже удивление, тем труднее ее спрятать, — он притягивает меня к себе и обнимает, крепко–крепко. — А за язык не переживай. Хочешь учить, значит, будешь, я помогу. Просто эти знания не всегда стоит демонстрировать. Особенно без меня. Реакция может быть… излишне резкой.
— Спасибо, — я тоже его обнимаю, и разрывать объятья не хочется. — А зачем тебе их реакция?
— Я должен выбрать из них того, кто займет должность Верховного Куратора вашей страны.
Изумленно отстраняюсь, чтобы взглянуть в его лицо.
— Но это твоя должность.
— Была. За все надо платить, Лариска. За возможность целовать тебя в собственном саду цена была такой.
— Но…
— Пусть работают, Ларис. Незаменимых чиновников не бывает. А ты у меня одна. В конце концов, мне давно полагается бессрочный отпуск.
И он занялся тем, ради чего потерял свою высокую должность — приблизил свои губы к моим и слился со мной в бесконечно долгом поцелуе. Не совсем в саду, на взлетной площадке. Но сад был тоже где–то рядом.
— Вот ты мне скажи, Лариска, — обняв за плечи, Анхен неторопливо вел меня через сад, — в вашей стране был хоть один вампир, мимо которого ты умудрилась пройти так, что он тебя не заметил?
Пожимаю плечами. А мне откуда знать?
— Как ты познакомилась с Риньером?
— Да из–за тебя и познакомилась. Из–за заколки твоей. Он увидел, решил поближе разглядеть…
— Он был вежлив?
— Да, более чем. Как и сейчас, впрочем. Да и тогда спокойно мне на все вопросы ответил, я еще удивилась, что на меня все шипят, что я время его занимаю…
— Он тебе на вопросы ответил? Ты ж сказала, что это он подошел.
— Сначала он, потом я. Надо ж было с кем–то поговорить, а он, считай, сам напросился.
— Нет, ты точно неисправима, — смеется и целует в висок. — Ладно, как единственный вампир, умудрившийся не разругаться с тобой в Стране Людей, он выигрывает приз. Быть ему Верховным Куратором.
— Что, правда? Из–за меня?
— Для того, чтоб руководить Страной Людей, надо уметь с этими людьми общаться. Даже с такими несносными, как ты. Он, впрочем, и по многим другим показателям подходил. Опыта руководящей работы такого уровня у него, конечно, нет, но вот пусть и приобретает.
Какое–то время идем молча. Я обижаюсь на то, что меня на ровном месте объявили несносной, он в мыслях о чем–то своем.
— А ты теперь, выходит, просто врачом будешь работать? — решаю уточнить. — Ты говорил, вроде, что должность университетского куратора тебе особо не нужна?
— Нет, Лар, даже врачом не буду.
— Ну вот, а говорил, кроме тебя нас некому учить и лечить. А теперь у тебя руководящую должность отняли, и ты обиделся, и все бросил, так получается?
— Не совсем, Лариска, не совсем, — ему явно не хочется вдаваться в подробности.
— А как тогда? — продолжаю настаивать на ответе.
Молчит. Потом все же решается:
— Владыка лишил меня права пересекать Бездну.
Спотыкаюсь. Если б он не держал, возможно, и упала бы.
— Но… как? Почему? Разве это вообще?.. — пытаюсь как–то осмыслить. — И это все — из–за меня?
— Ларис, — он останавливается и смотрит на меня очень серьезно. — Я Высший вампир. Если что–то в моей жизни случается, то оно случается из–за меня. Потому, что является результатом моих действий или моего бездействия. Моих решений. Моего выбора.
— Да, конечно, я просто… — ну вот, на любимую мозоль наступила. Как же, помню: моя гордость, моя честь, мой выбор. И чуть что — я Высший вампир, все смогу, все решу, за все отвечу. — Просто… ты говорил вроде, что все Высшие имеют право пересекать Бездну. Как же можно этого лишить? Разжаловать до Младшего?
— Я говорил — только Высшие, не перевирай. Не все, — мы остановились в беседке, ее тонкие ажурные столбики были увиты каким–то цветущим плющом, наверняка имевшим красивое эльвийское название. И совершенно точно имевшим очень красивые цветы — крупные, ярко–алые. Не прекращая объяснений, Анхен сорвал один из цветов и воткнул его тонкую ножку в мои искусственные пряди. — Любой Высший может подать прошение на получение права пересекать Бездну, но далеко не каждое прошение будет удовлетворено. И, чтобы лишить меня права посещать Страну Людей, меня не требуется «разжаловать», достаточно изъять мой пропуск из базы.
